пока ты не двигаешься, твои цепи не звенят
Это было чудесно.
Это было захватывающе.
В восьмом часу я сорвалась и поехала на Малую землю; около половины девятого я уже встретилась с Женькой. Он постриг свои забавные локоны и теперь его было не узнать; не ручаюсь сказать, как ему лучше, я ведь неровно дышу в сторону длинноволосых мальчиков. Мы простояли с полчаса или с час перед металлоискателями, наивно полагая, что без пропуска вход внутрь заказан - как бы не так, наивные мы. Оказалось, что попасть внутрь вовсе нетрудно и зайцем.
Еще полчаса ожидания, нервных звонков, ожидания, звонков, ожидания. Я должна была успокаивать мальчика, а я только капаю ему на нервы, глупая, дурацкая я.
Но вот - о чудо! - Сергей, организатор, ответил, и мы спешим к назначенному им месту на стадионе.
Ожидание, звонки, ожидание...
Сергей оказался приятной наружности рыжим (рыжим! ^^) молодым человеком, весьма добропорядочным, вежливым и спокойным - кажется, после встречи с ним у меня сформировался некий идеал организатора. Он раздал нам бейджики, которые по идее должны были быть именными, но вместо этого на них было написано «музыкант». Мы с благоговением нацепили бесценные пропуски на шеи, словно священные реликвии, и остались ждать группу там, где он нам указал.
Ожидание, ожидание, ожидание...
Когда ворота под номером три неслышно (из-за громкой музыки на фоне) растворились и пропустили белый тонированный микроавтобус, Женя заметно побледнел, глаза у него округлились. «Это не солисты», - успокоил появившийся словно из-под земли Сергей. «Слушай его больше», - прошипел Женька, когда рыжий организатор испарился так же, как и появился - быстро, незаметно, бесследно. Мы побежали за микроавтобусом, который завернул за трибуны и проехал чуть дальше; впрочем, было уже слишком поздно.
Вздох разочарования - близорукий Женька умудрился разглядеть издалека, как из микроавтобуса появляется труппа, как она быстро просачивается в неказистое помещение, как невзрачная дверь захлопывается за ними и закрывается на ключ - снаружи, какой-то женщиной, у которой тоже есть бейджик. Впрочем, солистов я так и не видела - выходит, Сергей был прав.
И он был прав. Солисты появились из черной ауди (черной! ауди!). Не знаю, как Женька умудрился сделать эти жалкие несколько снимков уставших артистов. Я просто зависла, тупо таращась на выдохшегося похудевшего Леву, на Шуру в чертовски стильном фраке и зауженных джинсах с клепками, на Сергея, который провожал их. Они проплыли мимо нас, точно привидения, и скрылись все за той же дверью. Что это вообще было?
Ожидание. Ожидание. Бесцельное нарезание кругов от гримерки до сцены и назад. «Нужно остаться здесь и сделать фото, когда они выйдут из гримерки и пойдут к автомобилям». - «Тогда мы не успеем сфотографировать их тогда, когда они будут вылезать из них и выходить на сцену». - «Хорошо, идем к сцене». - «А что, если они выйдут курить или просто задержатся там? Мы могли бы переговорить с ними...» - «Черт, да хватит меня искушать, я не знаю!..»
В конце концов, мы решили все же отправиться к сцене - там можно было сделать куда более вольготные кадры.
Ожидание...
Теперь уже у меня глаза оквадратились, когда я первой заметила ауди - вынырнувшую незаметно, словно акула из толщи морских вод, из-за толпы отработавших свое юных гимнастов, велосипедистов и певцов. Подмигнув нам ксеноном, автомобиль остановился в нескольких метрах от нас, сбоку от сцены. Артисты не торопились выходить, я отчетливо видела, как на переднем сидении курит Шура, расслабленно уставившись перед собой и выпуская дым над приопущенным стеклом. А может, он и не курил. Что-то неистовое тогда со мной происходило.
Еще минута ожидания, пролетевшая мгновенно и в то же время тянувшаяся почти как вечность. Я вспоминаю о мамином смартфоне, достаю его, включаю запись. Жека нервно ерничает - бешеная, мол, фанатка. Огрызаюсь - вовсе не грех снять на видео звезду всероссийского (если не всемирного) масштаба, раз уж тебе повезло находиться от нее на расстоянии какого-то жалкого метра. Этого я ему не говорила, конечно же, не до того было.
Нетерпеливое ожидание возможности. Возможности подойти чуть ближе, увидеть чуть лучше. Я нагло располагаюсь прямо за спиной у оператора, который снимает интервью, так что отрывочек видео получился бы - если б не голос конферансье, заглушивший слова Левы и Шуры.
Интервью закончено, артисты - уже всей труппой, к тому времени подъехал микроавтобус - обменялись рукопожатиями, о чем-то громко посмеялись и замерли в своем особенном, предконцертном, ожидании. Никогда не забуду лицо Левы - такое усталое и такое просветленное в этот миг. Я стояла прямо напротив него, на расстоянии вытянутой руки, буквально-таки в группе музыкантов, и почему-то они казались мне очень высокими - а может, и не казались. И зачем только черт дернул меня спросить дурацкий автограф! Лева посмотрел куда-то чуть выше моего плеча, рассеянно кивнул, а спустя секунду зычный голос ведущего объявил Би-2 - и группа направилась на подмостки. Конечно, я успела юркнуть куда-то в сторону, глядя в спину поднимающихся по маленькой деревянной лестнице мужчин; рев фанатов прозвучал уже где-то там, в параллельной вселенной...
Я быстро пришла в себя и потащила Женьку вперед - нужно было обогнуть сцену, пройдя между ней и колонкой и переступив несколько снопов жирных проводов. Если бы не я, может, он так бы и остался стоять здесь, у лестницы, не сразу сообразив начинать охоту за кадрами.
Они начали тихонько и мелодично, с «Улиц», как и подобает, наверное, музыкантам, измотанным пустыми скандалами с организаторами и администрацией. Как все глупо получилось! Как и всегда в нашем городе. Конечно, тогда я ни о чем таком не думала. Тогда нужно было действовать быстро - приседать, тянуть за собой Женьку, ползти чуть ли не на корачках, вскакивать, бежать, протискиваться сквозь нестройный ряд уже набежавших папарацци... Из меня отвратительный эмоциональный манипулятор, но, думаю, мне все же удалось передать мальчику свой энергетический заряд - вскоре больше не требовалось подталкивать его, указывать на удачное место для того, чтобы замереть с камерой и поймать удачный ракурс... Ни черта не смыслю в фотографии, я просто выискивала глазами свободные кусочки пространства, такие, чтобы и не совсем перед сценой, и чтобы в объектив не попала чья-нибудь посторонняя рука, голова или тренога.
Вот подходит к концу «Дурочка», и мне приходится некрасиво оборвать запись видео на смартфоне, потому что ко мне обращается какая-то блондинка. Организатор. Наверное, думает, что я что-то услышала из того, что та сказала. Но каким-то образом понимаю, что нас, фоторепортеров, просят удалиться прочь от сцены. Точнее, сначала понимаю это инстинктивно, потом осознаю и вспоминаю - точно, Сергей ведь говорил о том, что мы снимаем только первые две песни, а потом уходим. «Затем, на полноценном концерте сможете фотографировать сколько душе угодно», - сказал он, и я наивно спрашиваю: когда, позже?
«В следующий раз, когда они приедут сюда», - фыркнул тогда еще Женя.
Сейчас он стоит опять в растерянности. Я, в общем-то, тоже: нас прогнали от сцены, но уходить как-то не хочется. И за ограждение заходить. Крадучись иду вдоль оцепления и вдоль ограждения, аккурат между ними, пафосным движением предъявляя пропуск «музыканта» каждому недовольно оглядывающемуся полицаю, или кто там стоял. Моими усилиями мы прокрадываемся к палаткам, в которых расположились камеры прямой трансляции; оказывается, не ко мне первой пришла идея занять столь удобную точку обзора - некоторые из «отверженных» папарацци уже собрались здесь, вовсю наслаждаясь концертом.
Еще бы не наслаждаться.
Спереди, в тридцати-пятидесяти метрах от нас, безо всяких помех перед глазами выступают Би-2.
Позади, в пяти метрах, за ограждением беснуется толпа. Те, кто только что был самым удачливым, пробившись к крашеной синим решетке, оказались уже не такими удачливыми: теперь у них под носом нагло маячим мы, весело топая в такт музыке и подпевая солистам.
Спустя время (кажется, после «Молитвы», а может, даже сильно после - надо будет прикинуть по записанному видео) мы заметили, что самые проворные и смелые из фотографов шустро и незаметно так перетекают обратно, на наше старое место - перед сценой, но чуть левее, не загораживая обзор группе на зрителей и зрителям - на артистов. Ну а чем мы хуже? У нас вообще пропуск - «Музыканты»! Нас, по-хорошему, можно и на сцену, и около нее, и вообще нас чуть было в гримерку не пустили - по ошибке...
Мы вновь у сцены. Здесь музыка не просто оглушает, здесь она еще и перетряхивает все внутренние органы мощными ударами низких частот. Конечно же, неприятная история вышла с звуковой аппаратурой, ничего не скажешь, но это - как бы ни было сие эгоистично в отношении тысяч горожан, собравшихся на стадионе - было только к лучшему в первую очередь для нас. Будь звук хоть чуточку мощнее, у меня давно лопнули бы барабанные перепонки.
Когда же Лева спустился покурить? На «Серебре»? Кажется, так. Я моментально отвлеклась от своего любимого Шуры (все же длина волос решает... шучу, он всегда нравился мне чуточку больше); все мое внимание переключилось на музыканта. Уж не знаю, какое наслаждение курить, когда тебя жадными взглядами пожирают пятнадцать человек фотографов, ассистентов и еще бог знает кого, неизвестно как и зачем проникших за кулисы... Я, закусив губу, решаю, что когда он докурит, я подойду и попрошу фото на память - какой уж тут автограф. И тут как назло (точно услышав мои мысли) все эти люди как по команде набрасываются на Леву, заключая в объятия и в объективы. Моя фотография - последняя - получилась смазанной, но я узнала об этом уже тогда, когда Лева сбежал от нас докуривать на сцену, в какой-то дальний ее угол, спрятавшись от нас. Почему-то мне стало невыносимо стыдно за то, что я так лезла к этому человеку до и после, хотя это и удел рок-музыканта - подвергаться такого рода вниманию.
Просто он выглядел действительно замотавшимся.
В конце концов, Женьке удалось сделать множество замечательных кадров, так что когда он их обработает, я, наверное, утащу несколько штук сюда. Жуткий деанон, ну да и ётун с ним. Еще нам удалось утащить чек-листы, вот мой (и пропуск тут же).
Итак, это было чудесно. Захватывающе. Невероятно. Это было (и сейчас остается) похоже на сон, я все еще не ужилась с осознанием того, что все это действительно, всамделишно произошло. Впрочем, у меня вообще в последнее время с осознанием происходящего как-то туго. А это значит, что я снова ухожу в себя, и очень глубоко.
Это было захватывающе.
В восьмом часу я сорвалась и поехала на Малую землю; около половины девятого я уже встретилась с Женькой. Он постриг свои забавные локоны и теперь его было не узнать; не ручаюсь сказать, как ему лучше, я ведь неровно дышу в сторону длинноволосых мальчиков. Мы простояли с полчаса или с час перед металлоискателями, наивно полагая, что без пропуска вход внутрь заказан - как бы не так, наивные мы. Оказалось, что попасть внутрь вовсе нетрудно и зайцем.
Еще полчаса ожидания, нервных звонков, ожидания, звонков, ожидания. Я должна была успокаивать мальчика, а я только капаю ему на нервы, глупая, дурацкая я.
Но вот - о чудо! - Сергей, организатор, ответил, и мы спешим к назначенному им месту на стадионе.
Ожидание, звонки, ожидание...
Сергей оказался приятной наружности рыжим (рыжим! ^^) молодым человеком, весьма добропорядочным, вежливым и спокойным - кажется, после встречи с ним у меня сформировался некий идеал организатора. Он раздал нам бейджики, которые по идее должны были быть именными, но вместо этого на них было написано «музыкант». Мы с благоговением нацепили бесценные пропуски на шеи, словно священные реликвии, и остались ждать группу там, где он нам указал.
Ожидание, ожидание, ожидание...
Когда ворота под номером три неслышно (из-за громкой музыки на фоне) растворились и пропустили белый тонированный микроавтобус, Женя заметно побледнел, глаза у него округлились. «Это не солисты», - успокоил появившийся словно из-под земли Сергей. «Слушай его больше», - прошипел Женька, когда рыжий организатор испарился так же, как и появился - быстро, незаметно, бесследно. Мы побежали за микроавтобусом, который завернул за трибуны и проехал чуть дальше; впрочем, было уже слишком поздно.
Вздох разочарования - близорукий Женька умудрился разглядеть издалека, как из микроавтобуса появляется труппа, как она быстро просачивается в неказистое помещение, как невзрачная дверь захлопывается за ними и закрывается на ключ - снаружи, какой-то женщиной, у которой тоже есть бейджик. Впрочем, солистов я так и не видела - выходит, Сергей был прав.
И он был прав. Солисты появились из черной ауди (черной! ауди!). Не знаю, как Женька умудрился сделать эти жалкие несколько снимков уставших артистов. Я просто зависла, тупо таращась на выдохшегося похудевшего Леву, на Шуру в чертовски стильном фраке и зауженных джинсах с клепками, на Сергея, который провожал их. Они проплыли мимо нас, точно привидения, и скрылись все за той же дверью. Что это вообще было?
Ожидание. Ожидание. Бесцельное нарезание кругов от гримерки до сцены и назад. «Нужно остаться здесь и сделать фото, когда они выйдут из гримерки и пойдут к автомобилям». - «Тогда мы не успеем сфотографировать их тогда, когда они будут вылезать из них и выходить на сцену». - «Хорошо, идем к сцене». - «А что, если они выйдут курить или просто задержатся там? Мы могли бы переговорить с ними...» - «Черт, да хватит меня искушать, я не знаю!..»
В конце концов, мы решили все же отправиться к сцене - там можно было сделать куда более вольготные кадры.
Ожидание...
Теперь уже у меня глаза оквадратились, когда я первой заметила ауди - вынырнувшую незаметно, словно акула из толщи морских вод, из-за толпы отработавших свое юных гимнастов, велосипедистов и певцов. Подмигнув нам ксеноном, автомобиль остановился в нескольких метрах от нас, сбоку от сцены. Артисты не торопились выходить, я отчетливо видела, как на переднем сидении курит Шура, расслабленно уставившись перед собой и выпуская дым над приопущенным стеклом. А может, он и не курил. Что-то неистовое тогда со мной происходило.
Еще минута ожидания, пролетевшая мгновенно и в то же время тянувшаяся почти как вечность. Я вспоминаю о мамином смартфоне, достаю его, включаю запись. Жека нервно ерничает - бешеная, мол, фанатка. Огрызаюсь - вовсе не грех снять на видео звезду всероссийского (если не всемирного) масштаба, раз уж тебе повезло находиться от нее на расстоянии какого-то жалкого метра. Этого я ему не говорила, конечно же, не до того было.
Нетерпеливое ожидание возможности. Возможности подойти чуть ближе, увидеть чуть лучше. Я нагло располагаюсь прямо за спиной у оператора, который снимает интервью, так что отрывочек видео получился бы - если б не голос конферансье, заглушивший слова Левы и Шуры.
Интервью закончено, артисты - уже всей труппой, к тому времени подъехал микроавтобус - обменялись рукопожатиями, о чем-то громко посмеялись и замерли в своем особенном, предконцертном, ожидании. Никогда не забуду лицо Левы - такое усталое и такое просветленное в этот миг. Я стояла прямо напротив него, на расстоянии вытянутой руки, буквально-таки в группе музыкантов, и почему-то они казались мне очень высокими - а может, и не казались. И зачем только черт дернул меня спросить дурацкий автограф! Лева посмотрел куда-то чуть выше моего плеча, рассеянно кивнул, а спустя секунду зычный голос ведущего объявил Би-2 - и группа направилась на подмостки. Конечно, я успела юркнуть куда-то в сторону, глядя в спину поднимающихся по маленькой деревянной лестнице мужчин; рев фанатов прозвучал уже где-то там, в параллельной вселенной...
Я быстро пришла в себя и потащила Женьку вперед - нужно было обогнуть сцену, пройдя между ней и колонкой и переступив несколько снопов жирных проводов. Если бы не я, может, он так бы и остался стоять здесь, у лестницы, не сразу сообразив начинать охоту за кадрами.
Они начали тихонько и мелодично, с «Улиц», как и подобает, наверное, музыкантам, измотанным пустыми скандалами с организаторами и администрацией. Как все глупо получилось! Как и всегда в нашем городе. Конечно, тогда я ни о чем таком не думала. Тогда нужно было действовать быстро - приседать, тянуть за собой Женьку, ползти чуть ли не на корачках, вскакивать, бежать, протискиваться сквозь нестройный ряд уже набежавших папарацци... Из меня отвратительный эмоциональный манипулятор, но, думаю, мне все же удалось передать мальчику свой энергетический заряд - вскоре больше не требовалось подталкивать его, указывать на удачное место для того, чтобы замереть с камерой и поймать удачный ракурс... Ни черта не смыслю в фотографии, я просто выискивала глазами свободные кусочки пространства, такие, чтобы и не совсем перед сценой, и чтобы в объектив не попала чья-нибудь посторонняя рука, голова или тренога.
Вот подходит к концу «Дурочка», и мне приходится некрасиво оборвать запись видео на смартфоне, потому что ко мне обращается какая-то блондинка. Организатор. Наверное, думает, что я что-то услышала из того, что та сказала. Но каким-то образом понимаю, что нас, фоторепортеров, просят удалиться прочь от сцены. Точнее, сначала понимаю это инстинктивно, потом осознаю и вспоминаю - точно, Сергей ведь говорил о том, что мы снимаем только первые две песни, а потом уходим. «Затем, на полноценном концерте сможете фотографировать сколько душе угодно», - сказал он, и я наивно спрашиваю: когда, позже?
«В следующий раз, когда они приедут сюда», - фыркнул тогда еще Женя.
Сейчас он стоит опять в растерянности. Я, в общем-то, тоже: нас прогнали от сцены, но уходить как-то не хочется. И за ограждение заходить. Крадучись иду вдоль оцепления и вдоль ограждения, аккурат между ними, пафосным движением предъявляя пропуск «музыканта» каждому недовольно оглядывающемуся полицаю, или кто там стоял. Моими усилиями мы прокрадываемся к палаткам, в которых расположились камеры прямой трансляции; оказывается, не ко мне первой пришла идея занять столь удобную точку обзора - некоторые из «отверженных» папарацци уже собрались здесь, вовсю наслаждаясь концертом.
Еще бы не наслаждаться.
Спереди, в тридцати-пятидесяти метрах от нас, безо всяких помех перед глазами выступают Би-2.
Позади, в пяти метрах, за ограждением беснуется толпа. Те, кто только что был самым удачливым, пробившись к крашеной синим решетке, оказались уже не такими удачливыми: теперь у них под носом нагло маячим мы, весело топая в такт музыке и подпевая солистам.
Спустя время (кажется, после «Молитвы», а может, даже сильно после - надо будет прикинуть по записанному видео) мы заметили, что самые проворные и смелые из фотографов шустро и незаметно так перетекают обратно, на наше старое место - перед сценой, но чуть левее, не загораживая обзор группе на зрителей и зрителям - на артистов. Ну а чем мы хуже? У нас вообще пропуск - «Музыканты»! Нас, по-хорошему, можно и на сцену, и около нее, и вообще нас чуть было в гримерку не пустили - по ошибке...
Мы вновь у сцены. Здесь музыка не просто оглушает, здесь она еще и перетряхивает все внутренние органы мощными ударами низких частот. Конечно же, неприятная история вышла с звуковой аппаратурой, ничего не скажешь, но это - как бы ни было сие эгоистично в отношении тысяч горожан, собравшихся на стадионе - было только к лучшему в первую очередь для нас. Будь звук хоть чуточку мощнее, у меня давно лопнули бы барабанные перепонки.
Когда же Лева спустился покурить? На «Серебре»? Кажется, так. Я моментально отвлеклась от своего любимого Шуры (все же длина волос решает... шучу, он всегда нравился мне чуточку больше); все мое внимание переключилось на музыканта. Уж не знаю, какое наслаждение курить, когда тебя жадными взглядами пожирают пятнадцать человек фотографов, ассистентов и еще бог знает кого, неизвестно как и зачем проникших за кулисы... Я, закусив губу, решаю, что когда он докурит, я подойду и попрошу фото на память - какой уж тут автограф. И тут как назло (точно услышав мои мысли) все эти люди как по команде набрасываются на Леву, заключая в объятия и в объективы. Моя фотография - последняя - получилась смазанной, но я узнала об этом уже тогда, когда Лева сбежал от нас докуривать на сцену, в какой-то дальний ее угол, спрятавшись от нас. Почему-то мне стало невыносимо стыдно за то, что я так лезла к этому человеку до и после, хотя это и удел рок-музыканта - подвергаться такого рода вниманию.
Просто он выглядел действительно замотавшимся.
В конце концов, Женьке удалось сделать множество замечательных кадров, так что когда он их обработает, я, наверное, утащу несколько штук сюда. Жуткий деанон, ну да и ётун с ним. Еще нам удалось утащить чек-листы, вот мой (и пропуск тут же).
Итак, это было чудесно. Захватывающе. Невероятно. Это было (и сейчас остается) похоже на сон, я все еще не ужилась с осознанием того, что все это действительно, всамделишно произошло. Впрочем, у меня вообще в последнее время с осознанием происходящего как-то туго. А это значит, что я снова ухожу в себя, и очень глубоко.