пока ты не двигаешься, твои цепи не звенят
Océan d'ambre
В какой-то момент небо озолотилось и знакомая улица окрасилась в мистическое, потустороннее. Все засветилось, небесная твердь вспыхнула, точно Лофт-проказник проколол Солнце острой пикой и оно вытекло, растеклось по дымчатой сфере, нависшей над Землей. Наблюдать за этим было все равно что присутствовать гостем на каком-то оккультическом процессе, с широко распахнутыми глазами наблюдая за жрецами, извивающимися в экстазе.
Потом небо нахмурилось и резко потускнело, как если бы у него разрядился аккумулятор; мгновение спустя оно снова погрязло в своей осенней грязно-голубой задумчивости. Вихрь градинок обрушился на асфальт с какой-то неистовой, подчас садистской жестокостью. Порыв этой звериной ярости вскоре исчерпал сам себя, и вот уже игривый ноябрьский дождик ласково, по-хозяйски оглаживает съежившуюся от внезапного удара землю.
Я готова раз за разом прокручивать в памяти эти задушевные моменты нашего с небом немого диалога.
Теперь я знаю, как выглядит вдохновение.
В какой-то момент небо озолотилось и знакомая улица окрасилась в мистическое, потустороннее. Все засветилось, небесная твердь вспыхнула, точно Лофт-проказник проколол Солнце острой пикой и оно вытекло, растеклось по дымчатой сфере, нависшей над Землей. Наблюдать за этим было все равно что присутствовать гостем на каком-то оккультическом процессе, с широко распахнутыми глазами наблюдая за жрецами, извивающимися в экстазе.
Потом небо нахмурилось и резко потускнело, как если бы у него разрядился аккумулятор; мгновение спустя оно снова погрязло в своей осенней грязно-голубой задумчивости. Вихрь градинок обрушился на асфальт с какой-то неистовой, подчас садистской жестокостью. Порыв этой звериной ярости вскоре исчерпал сам себя, и вот уже игривый ноябрьский дождик ласково, по-хозяйски оглаживает съежившуюся от внезапного удара землю.
Я готова раз за разом прокручивать в памяти эти задушевные моменты нашего с небом немого диалога.
Теперь я знаю, как выглядит вдохновение.