пока ты не двигаешься, твои цепи не звенят
Когда с меня сдирают одеяло, я еще могу противиться и отчаянно спать дальше. Но мама точно знает, чего хочет, и стаскивает на пол мои ноги, затем сажает меня на край дивана, а сама ложится на мое место. Возможно, это единственный способ наверняка поднять меня в пять, если легла я в одиннадцать и позже.
Эту ночь не спит она, но мы заранее договорились, что она разбудит меня рано и приляжет хоть на часок - сегодня она уже на работу.
Сцапав планшет, я перебираюсь в зал и долго, сидя на диване, прихожу в себя. Слушаю кашель за стеной. В голове медленно, лениво формулируется желание - скорее бы завтра. Скорее бы сбежать в вуз.
Как хорошо, что в среду аж четыре пары.
Я открываю приложение соцсети и... Нет, закрыть глаза и отвернуться уже не поможет. Имя и фото - по ним моментально вспоминается сон, от которого уже не оградиться, который не забыть, не развидеть.
...в моих самых страшных кошмарах, как правило, ничего не происходит.
Вот стою я - оголенный провод вместо сердца - с листовками в руках и расклеиваю эти бумажки с именем и вопросительным взглядом с фотографии.
И ничего не происходит. И не произойдет. Я знаю, знаю, что это не поможет, но я продолжаю это делать. Потому что нужно же что-то делать. Человек пропал, пропал, и я обклею все стены своего мыслимого мирка бумажками, и я буду спрашивать каждого прохожего - не видели, не слышали, не знаете? и упаду на снег после очередного отрицательного ответа, и буду - не рыдать, нет; просто очень горько плакать.
Мне никто и ничто не поможет.
Я стою у кровати человека, который уже не совсем и человек. Слежу, чтобы не тянула туалетную бумагу в рот, не стучала в стену. Она уже ни черта не понимает, и я, не стесняясь, плачу. Плачу о пока еще не существующей трагедии, стоя у подножия вполне себе реальной драмы.
В этом вся я, пожалуй.
Меня же за это простят?